История еще советских времен, рассказала наша врач П.
Приезжают они в “Интурист”, заплохело какому-то мордатому и весьма солидному немцу из ГДР. В составе бригады фельдшером был Андрюша Г. -хохол в пятом поколении, по сию пору не избавившийся от акцента и от “хвакания”. Все у него “хвармацевт”, “хвазепам” (фенозапам, т. е.), “хвелшер” и т.п.
Заходят в номер. Время вечернее. Немец лежит на кровати и демонстративно стонет, не глядя на бригаду и глядя в потолок. Рядом суетятся жена и дочка, а также администратор. Вызвал бригаду он. П. присела рядом, попыталась собрать анамнез — бесполезно, немец лишь раздраженно вставлял “нихт ферштейн” промеж стонами и в контакт не шел.
— Нам нужен переводчик, — наконец, отступившись, сказала П. 
— Он уже ушел домой, — развел руками администратор.
— Так верните! — вспылила врач. — Я как жалобы его понимать должна?
Администратор вышел, бабахнув дверью и бормоча что-то нелестное во врачебный адрес. Немец утроил стоны, начал что-то ругательно выдавать на родном языке.
— Андрюш, сними ему ЭКГ пока, что ли, — устало попросила П., присаживаясь. — Может, заткнется?

Г. расчехлил кардиограф, отогнал насупившуюся родню, облепил немца электродами. После, оторвав ленту, дабы придать себе значимости, подошел к окну и стал деловито разглядывать ее на свет.
— Ты там чего?
— Дывлюся.
— И что надывился?
— Шо, шо… от побачь, пи***ц хвашисту!
Немец резко оборвал стон, отпихнул руку поправляющей подушку жены и срывающимся голосом спросил:
— Што, токтор, мои теля так плехи?